Виталий Тищенко относится к числу футболистов, далеко не полностью реализовавших свой потенциал. К сожалению, травмы не позволили по—настоящему раскрыться самому юному среди авторов мячей «Черноморца» в высшей союзной лиге, игроку юношеской сборной СССР, одному из самых перспективных воспитанников одесского футбола 80—х годов. — Виталий Владимирович, расскажите, как вы начинали заниматься футболом? — Я начинал играть в футбол в команде «Торпедо», которую сейчас как раз тренирую. Моим первым тренером был Олег Ульянович Колесников. Затем в 9 лет я попал в СДЮСШОР «Черноморец», где нами занимался сначала Матвей Леонтьевич Черкасский, а потом, когда мне было лет 14, взял Семен Иосифович Альтман. Он довел меня до дубля, где я оказался уже в 15—летнем возрасте. С Черкасским, как и со всеми другими тренерами, было очень интересно работать. Конечно, хорошие специалисты есть и сегодня, но раньше, мне кажется, люди были больше преданы своему делу, а это особенно важно именно для специалистов, работающих с детьми. — Вы дебютировали в основе «Черноморца» в 18 лет, а до этого три года провели в дубле… — Да, при этом я играл в юношеской сборной Советского Союза с 15 до 17 с половиной лет. Там тоже были такие авторитетные тренеры, как Царев, Игнатьев, Мосягин, у них очень многому можно было научиться, и у меня от того периода остались только хорошие воспоминания. В этой сборной были такие ребята, как Кутепов, Мананников, Кеташвили, Колотовкин, Иванаускас, Медвидь, Савченко, Милюков и многие другие. — Помните ли вы свой первый матч за основной состав «Черноморца» и свой первый гол? — Первый матч я провел в Харькове, полностью отыграл второй тайм. Мы тогда проиграли 0:2, но у меня все получалось неплохо, работал под нападающими, моя задача была обеспечить их мячами, я с этим справился. А первый гол забил в матче с ереванским «Араратом», мы тогда выиграли 2:0. Я даже помню ту атаку – при счете 1:0 Пасулько прошел слева и подал в центр, а Скрипник останавливал мяч, но вышла скидка мне на правую «нелюбимую» ногу. Деваться было некуда, я пробил и попал прямо в самый угол. Кстати, этот гол, как мне недавно сообщили, стал рекордным для одесского футбола, я оказался самым молодым футболистом, забивавшим за «Черноморец» в высшей лиге чемпионата СССР. И побить этот рекорд уже нельзя, так как не существует больше Советского Союза. Так что и я чем—то прославился. Вообще, в то время тренеры больше доверяли молодежи, чем сейчас. Спокойно могли выпустить на замену при полном стадионе, говорили: «Выйди, сынок, и забей мяч». — Насколько было психологически тяжело адаптироваться во взрослой команде, тем более, что в нападении были такие люди, как Беланов, Финк и многие другие асы? — Это было не очень тяжело, ведь мы же у этих людей учились, а они поддерживали нас во всем. Особенно мне помогали в команде ныне, увы, покойный Володя Финк и Сережа Жарков, они были готовы поддержать, научить чему—то. При этом действительно, во время тренировочного процесса нас гоняли, мы знали свое место в автобусе и раздевалке, не так, как сейчас, когда старшего могут и послать. Были воспитаны по—другому, очень уважали наших кумиров. Я, например, два года носил баулы с формой, и это не считалось унижением, наоборот, за счастье было. — Есть мнение, что именно в 80—е годы «Черноморец» достиг своего расцвета… — Наверное, во многом это так. Я застал таких футболистов, как Лещук, Шаламай, Плоскина, Роменский, Соколовский, нам было у кого учиться. У каждого из этих игроков была своя изюминка. Плоскина, например, делал прекрасные передачи, мягко обращался с мячом, у Ищака была потрясающая скорость, сумасшедшая самоотдача, Финк здорово играл головой и действовал на добивании, выполнял большой объем работы, о Беланове и говорить нечего, все и так знают, как он играл. Сейчас этого нет, люди как будто не играют в футбол, а работают. Возникает ностальгия по тем временам… Если бы можно было вернуться в прошлое, многое сделал бы по—другому. Но тогда думалось, что еще успею, поиграю, не в этом году, так в следующем попаду в какую—то команду. Но для молодых время бежит быстро, не успеешь оглянуться, а тебе уже 30 лет. — После «Черноморца» вы попали в одесский СКА… — И это была моя большая ошибка, надо было в какой—то другой СКА попадать. В армейской команде тогда был очень своеобразный футбол, руководство требовало чуть ли не подкаты головой делать. Я же играл совершенно по—другому и не смог там закрепиться. Прослужил несколько месяцев в части, в гарнизонной команде поиграл немножко. В общем, от СКА у меня остались не очень хорошие воспоминания, я быстро понял, что погорячился с этим вариантом продолжения карьеры. У меня было тогда несколько предложений, но мне хотелось остаться в Одессе, поэтому я пошел в СКА. Когда мы заканчивали играть за юношескую сборную, с каждым из нас по отдельности разговаривали и предлагали и ЦСКА, и московское «Динамо». Я мог спокойно уехать, и судьба, может быть, сложилась бы по—другому… — Вы недолго прослужили, уже в 1985 оказались опять в «Черноморце»… — Так получилось, потому что Виктор Евгеньевич Прокопенко договорился, чтобы меня как бы отдали в аренду, потому что там я все равно не играл. За дубль я опять стал забивать, в команде у меня все получалось, а в СКА нет, даже не знаю почему. Может, дело в том, что надо найти свою команду и своего тренера. В «Черноморце» меня любили, Альтман и Прокопенко мне доверяли, выпускали. Так вышло, что когда в 85—м году я вернулся, то не мог играть ни в основном составе, ни тем более в Кубке УЕФА. Я ведь тогда служил, поэтому, мне просто давали практику в дубле. А потом, когда в 1986 я отслужил и вернулся в «Черноморец», у меня было лишних 8 килограмм, которые я набрал в части за пять месяцев службы. Меня восстановили, и к концу сезона я был уже в отличной форме. Но тогда в команде была сложная ситуация, оставалось пять игр до конца и «Черноморец» был на грани вылета, поэтому меня не решались ставить, хотя я был полностью готов. Главной задачей было остаться в высшей лиге, и не хотели рисковать. Но мы все—таки вылетели. — Зато в первой лиге игровой практики у вас стало больше… — Да, в первой лиге дела пошли на лад, но начались проблемы со здоровьем. У меня полетели оба голеностопа, и я так и не смог восстановиться до конца. После этого в конце 80—х я немного поиграл в СКА и даже в Нахичевани за команду «Араз». В 1991—м я играл в одесском «Динамо», с этой командой мы играли на первенство Украины и в «Кубке миллионов», было такое соревнование. Встречались в товарищеских матчах с «Черноморцем» и ни в чем не уступали, СКА вообще легко обыгрывали. Мы дошли до финала «Кубка миллионов», первую игру проводили в Одессе с командой из Зугдиди, выиграли 1:0, а туда не поехали, потому что у них из тюрьмы усиленного режима сбежало 30 заключенных, и нам сказали, что не могут гарантировать безопасность, поэтому второй матч не состоялся. Потом у меня был благоевский этап, могу назвать людей, прошедших через команду «Благо» – Беланов, Финк, Наконечный, Ищак, Жарков… Сейчас я тренирую команду «Торпедо», что—то получается, что—то не очень. Конечно, есть проблемы, в частности, с местом для проведения тренировок и игр. Кому сейчас принадлежат стадионы ЗОР, «Торпедо», «Продмаш»? Людям, которые очень далеки от спорта, различным строительным фирмам. Для чего вообще они покупали эти стадионы? С этим, я считаю, должны разбираться городские власти. Мы работаем на «Торпедо», и нам очень хотелось бы возродить футбольные традиции, ведь с Пересыпи вышли такие знаменитости, как Буряк, Полищук, Городенко и многие другие. А сейчас детям буквально негде заниматься, ЗОР зарос травой и кустами. Я уверен, что у депутатов и руководителей есть дети и внуки, о которых они думают и заботятся. Неужели нельзя подумать и о других детях, отдать то, что принадлежит им по праву? Больше ничего не надо, мы сами найдем спонсоров, которые вложат в это деньги. А так нам приходится арендовать помещения, выпрашивать, чтобы нас пустили. Никто ничего не делает, все ждут, может, примут какой—то закон, по которому вообще все можно снести, тогда и футбола не будет у нас. Им нужно строить дома, и все равно, где, поэтому они не думают о будущем спорта. Но я считаю, что стадионы – это святое, и их трогать нельзя. — Чтобы завершить интервью на чем—то приятном можете вспомнить какую—нибудь забавную историю из вашей карьеры? — Да, это можно. Например, как—то я приехал в юношескую сборную, мы должны были улетать, по—моему, во Францию. Прошли двухнедельные сборы, и уже в аэропорту Шереметьево—2 нам выдали загранпаспорта. Я открыл свой паспорт лишь на таможне. Смотрю, а там Тищенко, только Вадим из Днепропетровска. Он тоже играл в сборной, но в старшей. Мне дали его паспорт и, естественно, я никуда не полетел. Все улетели, а я один остался в Шереметьево—2. Потом звонил в спорткомитеты, разбирались. Такая веселая история...