Валерий Семенович ПОРКУЯН – уникальная фигура в истории одесского футбола. Участник двух чемпионатов мира (причем одного из них в качестве игрока «Черноморца»), человек, ставший лучшим снайпером сборной СССР на ЧМ-66 спустя каких-то полтора сезона после выступлений в классе «Б». Легендарный форвард провел в Одессе два периода своей игровой карьеры, а после ее окончания долгие годы работает в тренерском штабе «Черноморца», проявляя не меньший талант в качестве футбольного селекционера. Недавно Валерию Семеновичу исполнилось 65 лет, и мы еще раз поздравляем замечательного футболиста, тренера и человека с этой круглой датой. - Валерий Семенович, а всегда ли вы были форвардом? - С детства играл в нападении, там и завершил свою карьеру. В детстве была скорость, я быстрее всех пацанов бежал, этим и подкупал, потому и играл в футбол, в общем-то. Как все начиналось? Это было в Кировограде. Играли улица на улицу, я был капитаном нашей команды. Потом открылась школа при «Звезде», как раз я всю свою команду туда и привел. Мне было лет четырнадцать. Можно сказать, что с этого момента и началась моя профессиональная карьера. В 1962-м в 18 лет я оказался в команде мастеров. Но меня начали выпускать на поле еще годом ранее, когда мне было семнадцать. Тогда в 61-м к нам в Кировоград приезжали киевские динамовцы, которые были чемпионами СССР, и обладатель Кубка страны «Шахтер». Меня выпустили во втором тайме, и я там начал, как говорится, сквозить. Это были выставочные матчи, сделанные для того, чтобы кировоградские болельщики могли увидеть звезд советского футбола. Тренер «горняков» Олег Ошенков сказал тогда, что «Поркуян - перспективный пацан». В 62-м меня уже взяли на сборы, которые, кстати, проходили в Одессе, с первой командой «Звезды». До 1964-го года играл в «Звезде», а затем оказался в одесском «Черноморце», куда меня привез Матвей Черкасский. - Приходилось ли вам играть против «Черноморца» в составе «Звезды»? - Буквально один или два раза. Помню, что играл против Юры Заболотного, и мы уступили 1:2. Он был жестким игроком, всегда играл очень плотно. Я только за счет скорости мог ему что-то противопоставить. Тогда он еще играл на фланге, а потом стал очень сильным центральным защитником. - Как Черкасский уговорил вас перейти в «Черноморец»? - Честно говоря, меня и уговаривать не надо было. Он приехал ко мне прямо домой, зашел к родителям, мы поговорили. Это было вечером, после разговора он ушел и попросил, чтобы на следующий день я взял билет в Одессу. Я так и сделал, меня здесь встретили. «Черноморец» тогда завоевал путевку в высшую лигу и отправлялся на тренировочные сборы в Болгарию. Наверное, чтобы меня уже не отпускать и заодно посмотреть, что я из себя представляю, меня взяли с командой. Там я неплохо себя проявил, и после этого меня официально заявили за «Черноморец». - То есть вас просматривали, как молодого и перспективного игрока? - Да, а как же еще. Конкуренция за место в составе была серьезной, потом пришли Лобановский, Каневский, Анатолий Коршунов. Но я практически все время играл в составе, потому что тренер Юрий Воинов считал меня очень перспективным и часто выпускал на поле. Я начал регулярно играть со второго круга, уже полностью перешел в «основу». Когда появился Каневский, мы часто играли в паре. Это был очень техничный нападающий, делал отличные передачи. Как-то в том сезоне в матче с «Шахтером» он сделал мне выверенный пас, и я забил гол Ярчуку (впоследствии вратарю «Черноморца»). Мы выиграли со счетом 1:0. В «ДИНАМО» НЕ ХОТЕЛ, НО ЗАСТАВИЛИ - Вы с Лобановским, как правило, составляли края атаки? - Да, он играл слева, а я справа. Помню, принимали в Одессе киевское «Динамо». Они выигрывают 2:0, Сабо на поле, другие звезды. Думали, что уже победили и матч для них закончен, вышли перед вторым таймом чуть раньше и разлеглись на зеленой травке. Но после перерыва в одном из эпизодов я «обокрал» Турянчика, который отдавал передачу вратарю Рудакову. Василий отдавал пас назад, а я бежал на полной скорости и перехватил мяч, отдал его Лобановскому и он забил, сделал счет 2:1. В конце игры наш полузащитник Дерябин забил красавец-гол в самую «девятку», мяч даже застрял там. Вот так мы сыграли с киевским «Динамо» вничью 2:2. И после этого началась охота за мной. Наверное, я понравился тренеру динамовцев Виктору Маслову, они начали звать меня к себе. Я все время отказывался, за мной приезжали селекционеры «Динамо», но я стоял на своем, сказал: «Не хочу, и все». Но потом, никуда не денешься, надавили сверху и заставили перейти. Никак нельзя было остаться, нужно было идти или в армию, или в киевское «Динамо». Хотя, мог бы выбрать третий вариант, потому что меня приглашали в московский «Спартак». Я понравился Сергею Сальникову, самому техничному футболисту в Союзе, он увидел меня в игре, после чего меня начали приглашать в «Спартак». - Но в «Спартак» приглашали без давления сверху? - Конечно, просто предлагали перейти к ним. Какое у них могло быть давление? Это «Динамо» давило, а «Спартак» просто приглашал. Но так получилось, что я ушел в «Динамо». - Пока вы были в «Черноморце», как вам игралось с такими футболистами, как Лобановский, Каневский? Как они относились к молодежи? - С Лобановским я очень дружил, он меня даже провожал, когда я уезжал в Киев, сажал на поезд. Мы были друзьями, и он, как старший товарищ, часто подсказывал мне, давал советы. Мы в паре работали на футбольном поле, так что могу вспомнить о нем только хорошее. Можно сказать, что он взял меня под свою опеку, мы и в гостиницах все время останавливались в одном номере, так что у нас были хорошие отношения. Потом под его руководством я играл в Днепропетровске. - Помните свой первый гол за «Черноморец»? - Это было в Ташкенте в матче с «Пахтакором» в 1965 году. Да, я помню, этот гол. Был прострел, и я забил ногой. Получилось так, что этот гол стал победным. - Когда вы уходили в «Динамо», оттуда в «Черноморец» пришел Олег Базилевич. Это было как-то связано, вас поменяли, как сказали бы сейчас? - Вряд ли. Просто тогда Маслов уже взял ориентир на молодежь. Базилевич был классным футболистом, который мог бы еще играть в «Динамо», но Маслов думал о перспективе. В результате, получилось так, что меня как будто поменяли на Базилевича. Но не думаю, что это было связано.Если бы Базилевич не хотел сюда идти, кто бы его заставил? - Как вам работалось в Киеве с таким тренером, как Виктор Маслов? - Когда Виктор Александрович давал установку, было такое впечатление, что ты идешь на войну, что нужно сражаться за Родину. У него был особый дар, он, как никто другой, мог настроить футболистов на матч. Виктор Александрович находил такие слова, мог так сказать, что казалось, будто идешь на битву. У него была своя игровая система, разнообразные тренировки. Установка занимала 8-10 минут, но до всех все доходило, все понимали, что нужно делать на футбольном поле. Тогда много и не нужно было говорить, каждый знал, что он должен делать, недаром «Динамо» стало трехкратным чемпионом Советского Союза. Я РАДОВАЛСЯ, КАК ПАЦАН - Когда вы переходили в «Динамо», думали ли о том, что можете поехать на чемпионат мира? - Нет, даже не мечтал об этом. В мыслях, конечно, это могло быть у каждого, но я ни разу серьезно не думал, что могу попасть на чемпионат мира. - Как это получилось? Тогда перед самым чемпионатом хорошо проявила себя собранная в Киеве молодежь? - Дело не только в этом. Тогда недобрали для заявки двух человек и взяли меня по рекомендации Гавриила Дмитриевича Качалина, знаменитого тренера, у которого я играл в олимпийской сборной. Взяли меня, и Островского. - Что вы почувствовали, когда попали в сборную? - Конечно, было очень приятно, что я заслужил доверие. У меня уже был опыт международных матчей. Перед этим, еще будучи игроком «Черноморца», я попал в олимпийскую сборную Союза. Видимо, неплохо себя проявил, потому Качалин и рекомендовал меня. - И в дебютном матче за сборную СССР вы забили Чили два гола… - Да, но до этого команда сыграла два матча в группе, в которых я не участвовал, так что для меня это была первая игра. Тот матч уже ничего не решал. Тренер сборной Николай Морозов решил, что нужно дать сыграть всем остальным, и многих поставил в состав. Я отыграл оба тайма, довольно неплохо, и забил два мяча. - Какие чувства, когда забиваешь на чемпионате мира? Особенно учитывая, что за полтора года до этого вы играли в классе «Б»… - Это даже объяснить тяжело. Я радовался, как пацан. - А сами голы помните? - Конечно, помню. Один забил под перекладину, а второй с передачи, кажется, Серебряникова. - И после того «дубля» вы остались в основном составе… - Это определял тренерский состав, они решили меня поставить. И не прогадали. Мне приятно было, что я не подвел сборную. - С венграми матч был уже куда более серьезней, чем с Чили? - Да, игра с венграми решала все, это был сильный противник. Первый мяч забил Численко. Мы с Малафеевым разыграли угловой, я пробил в угол, вратарь еле дотянулся, но все же ладонью парировал удар, правда, прямо на Численко, который добил мяч в сетку. Потом забил я, венграм удалось отыграть один мяч, но встреча так и закончилась нашей победой - 2:1. - С немцами вы тоже забили… - Да, но уже в конце матча. Мог и второй забить: при счете 2:1 подставил голову, а надо было бить. Не хватило концентрации, несобранный был… - Но все же вы забили на чемпионате четыре гола… - Да, получилось так, что я забил в сборной СССР больше всех. - Вообще тогда можно было пройти немцев или они были посильнее? - Тяжело сказать, возможно, все могло бы сложиться иначе. По крайней мере, мы им ни в чем не уступали. Очень жаль, что удалили Численко. Конечно, арбитр судил немножко не туда, куда надо. Жалко, но что поделать. Впрочем, в Англии мы все равно выиграли «бронзу». Хотелось большего, но не получилось. - Если бы вышли в финал, по силам было бы с англичанами играть, претендовать на чемпионство? - Не знаю, играл бы лично я в финале, но было бы здорово, если бы команда прошла дальше. Впрочем, это все из области предположений. - Какие эмоции были на том чемпионате мира в плане внимания прессы? - Никакой особенной истерии не было, все было намного проще. Это сейчас, как говорится, не проехать, не пройти. Тогда было гораздо спокойнее. Когда мы вернулись в Союз, не могу сказать, что нас очень много болельщиков встречало в аэропорту. Так, работники аэропорта, грузчики говорили: «А ну, покажите нам Поркуяна!», а больше ничего такого не было. - А журналисты в Англии вами интересовались? - Да нет, я даже интервью никаких не давал. Даже не помню, может, к кому постарше и подходили, но ко мне нет. Особенного ажиотажа вокруг нашей сборной не было. - Произвели впечатление английские стадионы по сравнению с нашими? - Конечно! У них были очень аккуратные стадионы, идеальная трава. Это сейчас у нас стадионы приближаются к европейским стандартам, а раньше только центральные арены были неплохие. В Англии уже тогда везде были одинаково хорошие площадки. Благодаря качеству травы мяч практически не скакал, можно было больше показать в плане техники. Хотя в высшей лиге трава на всех наших стадионах тоже была неплохая, а вот в классе «Б», конечно, приходилось мяч укрощать. - Если бы со сборной СССР поехал Эдуард Стрельцов, мы могли бы стать чемпионами? - Да, но его тогда не пустили. С ним мы вполне могли бы побороться за победу в чемпионате. Почему нет? - Общались в Англии с футболистами других сборных? - Я тогда был молодой, ни с кем особенно не контактировал. А многие игроки постарше знали друг друга и общались между собой – Воронин, Яшин, как-то они находили общий язык. Барьера особенного не было, все друг-друга понимали. РЕШИЛИ, ЧТО РАЗ Я ТАКОЙ ВЕЗУЧИЙ, БУДУ ТЯНУТЬ ЖРЕБИЙ - Следующий ваш период в «Черноморце» начался в 1970 году. Как вы вернулись в команду? - Это было уже возвращение назад, домой. Тогда за мной приехал Сергей Шапошников и позвал к себе в команду. Я согласился, потому что и сам хотел именно в Одессу, так и приехал в «Черноморец». Всегда хотел играть в Одессе. В том году я забил 10 мячей, это мой лучший показатель в карьере. И снова меня взяли на чемпионат мира. - Вы стали единственным футболистом «Черноморца», который поехал на чемпионат мира именно от одесского клуба. - Да, так оно и есть, пока я единственный в этом плане. Меня в Одессе с этим поздравляли, было очень приятно. В том сезоне у нас были с «Черноморцем» неплохие игры, жаль только, что мы с такой командой вылетели из высшей лиги. До сегодняшнего дня я не могу объяснить, как это произошло. В городе была эпидемия холеры, мы ничего не делали больше месяца, а потом пришлось уехать в Киев, чтобы провести три матча. Это было просто смешно. Обещали «Черноморцу» сохранить место в высшей лиге на следующий год, с учетом обстоятельств. - Ходили слухи, что так и сделают… - Ну, вот видите, как получилось в итоге. Очень тяжело уехать из своего города и играть в незнакомых условиях. - Можно ли сказать, что 1970 год, когда вам было 26 лет, – это был ваш расцвет, как футболиста? - Думаю, да. Можно сказать, что в тот период я уже чувствовал себя на поле, как рыба в воде. А сколько еще голов я тогда не забил... Но что поделать, это футбол, от неудач никуда не денешься. Но, мне кажется, забить 10 мячей в чемпионате Советского Союза – тоже неплохой показатель. Тогда ко мне пришел опыт, время, проведенное в Киеве, не прошло даром. Я просто вернулся назад и доказал, что я могу еще играть в футбол, и довольно неплохо. - Какие у вас впечатления остались от чемпионата мира в Мексике? - Хотя я тогда не выходил на поле, впечатления у меня остались хорошие. Жалко только, что матчи очень рано начинались, часа в два-три. Это было сделано для телевидения, но футболисты не могли показывать свой максимум, когда в это время было 40 градусов в тени. Мне кажется, что условия были очень тяжелые, можно было бы все-таки поступить более продуманно. Тот чемпионат мира прошел довольно сумбурно для нас. Пмните тот матч с Уругваем, когда мяч явно вышел за линию, они забили, а судья показал на центр. Неприятно получилось. - Знаменитый эпизод с жеребьевкой, когда вы вытащили Уругвай… - На жеребьевке я вытащил более легкую команду, похоже, все слишком сильно обрадовались, ну и получилось так, как получилось. Для нас, лучшим соперником, конечно, был Уругвай. Италия в тот период была очень сильной командой, а Уругвай вполне можно было обыгрывать. Не знаю, может и жара тоже сказалась на игре нашей сборной. Все-таки, южноамериканцы были привычнее к такой погоде. - Вы тогда поехали на жеребьевку, потому что уже имели славу везучего? - Ребята тогда говорили: «Раз он везучий, пусть и едет тянуть жребий». Вот я и вытащил Уругвай. - А откуда все знали, что вы везучий? В карты всех обыгрывали? - Да так, и в карты везло, и на поле везло. Может быть, на первом чемпионате мира мне тоже где-то повезло. Вот они и решили, что раз я такой везучий, буду тянуть жребий. - В казино не играли? - Никогда не играл, не играю, а теперь никогда и не зайду туда, потому что у нас все игорные заведения закрыли. - Но есть еще Монте-Карло… - Нет, это не для меня. Я был недавно в Америке, мы ездили в казино, но мне не хотелось ставить, хоть люди даже деньги предлагали, чтобы я только поставил. Отказывался. Вдруг бы не выиграл, проиграл бы чьи-то деньги, мне этого не хотелось. - Нападающему без везения никуда? - Конечно, без везения никуда не денешься, но еще нужно хладнокровие, особенно в последний момент, когда бьешь. Это нужно отрабатывать на тренировках и переносить на игру. Бывает и такое везение, что просто стоишь, и мяч от тебя отлетает в ворота. - Вы дважды приходили в Одессу и дважды уходили, с чем был связан ваш переход в «Днепр» в начале 70-х? - Я дружил с Лобановским. «Днепр» тогда вышел в высшую лигу, он пригласил меня помочь команде, и я согласился на переход. Могу сказать, что годы в «Днепре» прошли достаточно успешно. Зрители меня любили, не то, чтобы на руках носили, но с любовью встречали на футбольном поле. К вопросу о везении – я только перешел в «Днепр» и в первом матче в Днепропетровске забил мяч ЦСКА. Два года подряд мы начинали сезон матчем с армейцами, и оба раза я им забивал. - Как работалось с Лобановским, у него тогда уже была своя система? - Он всю жизнь был настоящим профессионалом. К тому же, Валерий Васильевич всегда был очень порядочным человеком, если что-то сказал - обязательно выполнит. Поэтому все футболисты к нему стремились. Уже тогда он начал разрабатывать свою систему, мы тренировали и коллективный отбор, хоть я и нападающий, приходилось мячи отнимать. Большое внимание уделялось физической подготовке, очень много тренировались, можно было с ума сойти. Но зато потом на футбольном поле многое получалось. РАНЬШЕ СЕЛЕКЦИОНЕР БЫЛ БУДТО ВОРОМ - После завершения футбольной карьеры вы снова вернулись в Одессу. - Сначала я немного поработал в «Таврии» с Шапошниковым в 1976 году, потом был тренером в Керчи, а оттуда приехал в Одессу. Был главным тренером юношей в СКА, а затем Витя Прокопенко пригласил меня в «Черноморец», где я занимался селекционной работой. - Как тогда работалось селекционером? - Сейчас это просто, а тогда как будто вором был, чуть ли не из-за кустов за игроками смотрел. Меня же узнавали и сразу спрашивали, за кем приехал. Бывало, говорил, что за одним, а на самом деле приезжал за другим. Потом после матча переговаривал с игроком, шел к нему домой, если надо, обсуждал все с семьей. Так я привез Пасулько, Щербакова, многих других. Должен был привезти Наконечного из Киева, но Семен Альтман сказал, что и так едет туда и сам его привезет. Считаю, что приводил в команду хороших футболистов. - Вы отвечали за тех футболистов, которых привозили? - Прокопенко мне доверял. Например, он посылал меня в Черновцы присмотреть нападающего, а я увидел полузащитника Пасулько. Прокопенко сказал: «Ну, добивай тогда до конца». Так я и поехал, поговорил с родителями, ни в чем футболиста не обманул и по сей день доволен своей карьерой. - Наверное, сильно уговаривать переходить в «Черноморец» не нужно было? - Конечно, нет. Одесса, море, давали квартиры, никого не обманывали, не подводили. И они были классными футболистами, так что для всех это был плюс. В 80-х у Прокопенко подобралась очень хорошая команда. Ну а о Викторе Евгеньевиче много говорить не надо, все знают, что он был настоящим профессионалом, которого любили все футболисты. Прокопенко мог пошутить, мог быть серьезным. Люди хорошо его понимали, поэтому у него сразу начала ладиться тренерская карьера. - Раньше интерес к футболу был выше? - В 60-е собирались полные стадионы, в городе сразу было видно, когда день матча. Часто после игр подходили люди, задавали вопросы, просили автограф. Я никогда в этом не отказывал, подписывал все, что угодно. - Давайте составим символическую сборную от Валерия Поркуяна, лучших игроков «Черноморца» за все годы, в которые вы играли и работали в клубе… - В ворота я, конечно, поставил бы Ярчука. В защите справа Сыромятников, в центре - Юра Никифоров и Лысенко, слева - Москвичев. Левым хавом Цымбаларя, правым Шимановича, в центре Фейдмана и Пасулько, он мог бы и поближе к форвардам. Ну а впереди, наверное, Москаленко и Финк. На всех мест не хватает. Выдающихся футболистов в истории нашей команды было куда больше одиннадцати.