Форвард «Черноморца» 50—х и 60—х Виктор Соловьев играл в большой футбол лишь пять лет. Его история уникальна для наших дней — только после института Соловьев начал играть за команду мастеров, а к 27 годам принял решение работать по специальности и распрощался с футболом. Правда, «моряком» Виктор Михайлович быть не перестал, как выпускник Водного института работал инженером—механиком в Черноморском пароходстве, да и полностью уйти из футбола ему не удалось. — Виктор Михайлович, как вы пришли в футбол, как попали в «Черноморец»? — В детстве играл за дворовые команды, а потом был капитаном юношеской сборной Белоруссии. Сам я из Гомеля, но потом моя семья переехала в Минск, и именно там я начал заниматься футболом. Когда пришло время выбирать высшее учебное заведение, я приехал в Одессу и поступил в Водный институт. Уже в 1955 году меня пригласили в одесскую команду «Пищевик», но в связи с тем, что невозможно было совмещать учебу и серьезные выступления за команду мастеров, я предпочел сначала завершить свое образование. После окончания института в 1958 году я пришел в команду, которая уже называлась «Черноморец» и играл в ней по 1962 год. — Расскажите, какой в те годы был «Черноморец»? — Когда я пришел в 1958 году, команда была средненькая, мы не добивались особых успехов, находились в глубине турнирной таблицы. А с 1959 года мы под руководством Анатолия Зубрицкого начали выступать успешней — у нас был стабильный состав, более профессиональные футболисты, и мы стали играть на достаточно высоком уровне, появились определенные достижения. В 1961 году мы выиграли чемпионат Украины среди команд класса «Б», если я не ошибаюсь, это был второй случай, когда одесские футболисты получили звания мастеров спорта СССР. Тогда, как известно, с нами обошлись не лучшим образом футбольные начальники. Мы должны были играть переходные матчи за право выступать в высшей лиге чемпионата СССР с донецким «Шахтером», но так как «горняки» в том году выиграли Кубок страны, эти игры отменили. Спортивный принцип был, конечно, нарушен, но в те времена это происходило, вообще—то, частенько. Мы же не были виноваты в том, что «Шахтер» выиграл Кубок — победили не победили, положение есть и его надо выполнять. Но одно начальство надавило на другое, по разным каналам было все решено, и донецкие футболисты автоматически остались в высшей лиге. А мы готовились к этим играм достаточно серьезно, были полны решимости дать бой обладателю Кубка, но так и не сыграли с ними. — Один из ваших товарищей по той команде Леонид Чеботарев говорил, что «Черноморец» образца 61—го года мог бы добиться хорошего результата в высшей лиге… — Да, у нас был сильный коллектив. И тогда неслучайно «Шахтер» не хотел с нами играть, они боялись «Черноморец». У нас был классный настрой, мы просто рвались в бой. И в высшей лиге мы могли бы «навести шороху». Конечно, нам надо было бы пополниться рядом квалифицированных игроков, как делали все выходцы из низших лиг, но и у нас было, кому играть. У нас не было тогда дубля, нам надо было создавать себе необходимый запас. Но и без особенно «длинной скамейки» у нас была команда, сильная во всех отношениях — и физически, и психологически, и технически. Кроме того, у нас был дружный, сплоченный коллектив. Конечно, хотелось бы проверить себя тогда в матчах с «Шахтером», но не получилось, к нашему сожалению… — Расскажите о своем месте на поле, где именно вы играли в нападении? — Я играл в нападении и слева, и справа, но чаще справа. Хотя я был, как говорят, «двуногий», владел обеими ногами, левой чуть хуже, чем правой. Поэтому доводилось играть на обоих флангах. Получилось так, что еще до того, как бразильцы ввели систему 4—2—4, нас в 1958 году тренировал Петр Алексеевич Ступаков, и он претворял в жизнь такую же систему. Не знаю, сам ли он придумал или где—то увидел, но он оттягивал в защиту одного из полузащитников, и фактически мы играли по системе 4—2—4 еще до того, как ее разафишировали бразильцы, в блестящем стиле выигравшие на чемпионате мира в Швеции. Ступаков тогда бил себя кулаком в грудь, утверждая, что это и его новшество, может быть, так оно и было, я не знаю точно. — Как располагалась у вас в команде четверка нападающих? — Обычно я был справа, Фурс и Двоенков в центре и слева Молочков. Были еще другие варианты, но в основном мы играли по такой схеме. — Виктор Михайлович, какие матчи из вашей футбольной карьеры вам больше всего запомнились? — Было много памятных игр. Например, очень хороший матч у нас получился с Алжиром. Мы удачно проводили африканское турне в 1963—м году и почти все встречи выигрывали. Алжир же на тот момент еще не окончательно отделился от Франции, поэтому в этой команде было человек шесть кандидатов во французскую сборную, одним словом, коллектив подобрался серьезный. Они очень здорово начали, и мы проигрывали со счетом 3:1. Но потом нам удалось как—то подстроиться к их игре, и мы сумели победить — 4:3. У нас были и другие интересные международные матчи, мы встречались и с Китаем, и с Албанией. Запомнился турнир в Чехословакии, посвященный восстанию словацкого народа, который мы выиграли. — Какой гол из забитых вами за «Черноморец», запомнился больше других? — Два хороших мяча я провел команде из Ровно, мы выиграли на выезде со счетом 4:2. Красивый гол я забил киевским армейцам. Это наиболее запомнившиеся голы. А вообще я забивал не так много, ибо играл на краю, а значит, моей главной задачей были передачи, прострелы, навесы. Это у меня получалось неплохо. Довольно хорошая связка у меня была с Толей Колдаковым, с Двоенковым, Фурсом… Они играли в центре и, конечно, забивали больше мячей. — Класс «Б» в те времена был турниром высокого уровня, его можно было сравнить с теперешней высшей лигой? — Да, вполне можно это сделать. В классе «Б» играло много мастеров, команды были хорошо укомплектованы. А если сравнивать тот футбол с современным в целом, то, наверное, повторю слова многих других ветеранов спорта — в техническом отношении мы были лучше, а вот скорости и общая динамика теперь гораздо выше. Физически сейчас ребята подготовлены более серьезно. Конечно, иные условия, игровые схемы, другой и футбол. Но тогда было много ярких личностей, индивидуальностей. Сейчас, глядя на поле сложно отличать футболистов друг от друга, а в 60—е у каждой команды был свой почерк, многие игроки выделялись чем—то своим. Это было интересно, но зато сейчас футбол скоростной, силовой, динамичный. Это тоже неплохо. — А какой почерк был у «Черноморца» 60—х? — Если взять наиболее успешный сезон для нас, 61—й год, то я могу сказать, что мы никогда не играли от обороны. Мы всегда диктовали свои условия, шли вперед и старались предупредить атаки противника, смяв их на корню. Об этом говорит и статистика, у нас была очень длинная беспроигрышная серия в том сезоне, а забили мы в три раза больше, чем пропустили. Наши конкуренты даже стимулировали наших соперников, но и это им не помогало, в 61—м мы шли очень здорово, и в итоге финишировали на первом месте с отрывом. — Виктор Михайлович, какое впечатление на вас производит современный «Черноморец»? — Мне очень импонирует в команде Семена Альтмана коллективный дух. Мне кажется, он сумел улучшить в последнее время этот немаловажный фактор. Видно, что ребята очень дружные и сплоченные общей целью. В команде нет распрей, интриг. Несмотря на то, что из «Черноморца» ушли несколько ключевых игроков, команда все равно выстояла, выиграла, завоевала то, что наметила себе. Так что я думаю, что «Черноморец» показал очень хороший результат. — Вы закончили карьеру в 27 лет, почему это произошло так рано? — Дело в том, что у меня была травма, потом были предложения покинуть город. Но мне нужно было осваивать свою специальность, потому что, включившись в футбол сразу после института, я начинал терять квалификацию. Не то, чтобы у меня были большие проблемы, я старался постоянно заниматься самообразованием и поддерживать институтскую форму, однако надо было думать о будущем. Ведь я получил профессию судового инженера—механика, и нужно было работать по специальности. Я пошел работать в организацию ремонтно—спасательной службы при пароходстве. Начал с общих работ, а закончил начальником механико—судовой службы. Хотя я был береговым служащим, в рейсы со своими судами тоже иногда ходил. — Были ли вы еще когда—нибудь связаны с футболом? — Я немножко занимался тренерской работой. Сначала тренировал команду Педагогического института, затем технологического института имени Ломоносова, а потом одной автобазы, там у меня ребята довольно прилично играли. И, конечно, всегда был в курсе дела, что происходит в «Черноморце», в футболе в целом. Сейчас я даже немножко жалею, что мало тогда окунался в спортивную жизнь, забросил ее. Сегодня такую ситуацию сложно представить, совсем другая материальная заинтересованность у ребят и другие возможности, просто так никто не уходит. Наши заработки в то время не сравнимы даже с деньгами, которые получают сейчас игроки полупрофессиональных команд. — Традиционный вопрос всем ветеранам одесского футбола. Вы могли бы составить символическую сборную нашего города за все годы? — Это нелегкое занятие. Но я могу назвать по линиям людей, которые обязательно были бы в этой сборной. Вратари — Гришко, Роменский, Дегтярев. Защитники — Заболотный, Попичко, Метельский, и, конечно же, Юрий Никифоров. Среди нападающих обязательно бы поставил Москаленко, Беланова и Шепеля. А в середине поля — Дорошенко, Цымбаларь, Устимчик и нельзя забыть про Буряка. А вообще, людей, достойных попадания в эту символическую сборную гораздо больше, чем 11.