Владимир Вебер работает с вратарями «Черноморца». Сам в прошлом классный голкипер, перейдя на тренерскую работу, возглавлял команды разных лиг и стран. Под руководством Вебера выступали «Сперанца» (Дрокия), «Колос» (Никополь), «Тилигул» (Тирасполь), молодежная сборная Сирии, «Тихад» (Алеппо, Сирия), «Раид» (Триполи, Ливан), «Торентул» (Кишинев), «Нистру» (Атаки), «Химик» (Житомир), «Рома» (Бельцы), «Зимбру» (Кишинев). Сибиряк с немецким корнями стал заслуженным тренером Молдавии, выигрывал чемпионский титул в Сирии, завоевывал бронзовые медали украинского первенства. — Владимир Владимирович, свой самый первый матч помните? — Конечно. В 1960-м году я играл в омском «Иртыше», команде класса «Б» — тогда второй дивизион советского футбола. В нашей зоне Сибири и Дальнего востока самым западным городом был Омск. В Красноярске получил травму основной вратарь команды белорус Василевский. Последние 20 минут матча доигрывал я, причем как в тумане. Волнение сказалось. После окончания игры обнаружил синяк под глазом, ничего не помнил. Следующая игра – в Новосибирске. Там я провел весь поединок. Причем удачно. Мы сыграли 1:1, и гол я пропустил с 11-метрового. Даже попал на страницы центральной прессы. На стадионе присутствовал Алексей Леонтьев, известный журналист, в прошлом вратарь «Спартака». Через несколько дней в «Советском спорте» вышла заметка «В краю футбольных талантов». Корреспондент отметил Анатолия Глухотко, выступавшего тогда в Сталинске (ныне Новокузнецк), а через год перешедшего в московское «Торпедо», и меня. Наслушался я потом от товарищей по команде. Особенно возмущался Василевский: «Сто лет играю, и ни строчки в газете. А тут 19-летний мальчишка первый раз вышел – и сразу в Москве заметили». «Иртыш» занял первое место в зоне, и попал в финальный турнир, проходивший в городе Шахты. Там нас опередил только воронежский «Труд», который тренировал тогда Герман Зонин, и перешел в высшую лигу. Но нам тоже дали звания мастеров спорта СССР. А я попал в сборную России. — А когда впервые с футболом познакомились? — В школе я неплохо играл в баскетбол. Потом был в «Динамо» правым защитником, тренировал нас Московцев — участник матчей в блокадном Ленинграде. Однажды он решил поставить меня в ворота. Стало получаться, и вскоре я попал в группу подготовки команды завода «Красная звезда». Это предприятие эвакуировали во время войны из Запорожья. Потом пригласили в «Иртыш», представлявший этот же завод. Помню, что на сборах жили всей командой в спортивном зале — 16 кроватей, и никто не жаловался. — Когда впервые Омск покинули? — Выезжал на соревнования по баскетболу в Томск. Потом уже с футбольной командой мастеров, ее тренировал Евсеев, бывший игрок московского «Торпедо». Он еще пророчил: «Из всех вас, только Вебер заиграет». Команда меня травила, называла «Сыночек», а вышло так, что фактически только я попал в высшую лигу. Зимой 1959 года мы отправились на тренировочные сборы в Сочи. Там я получил свою первую серьезную травму. В игре против ростовских армейцев с Понедельником, Одинцовым и другими, мне наступили на ногу и порвали связки голеностопа. Из Сочи вылетели на первую игру чемпионата во Владивосток… — Уже тогда передвигались только на самолетах? — На такие расстояния, конечно, по воздуху. Поездом мы бы месяц ехали. Впрочем, приходилось путешествовать и по железной дороге. Из Владивостока в Омск, например. В пути был почти неделю, но зато какую красивую природу увидел: Забайкалье, Приамурье… Как на полотнах знаменитых пейзажистов. — После заметки в «Советском спорте» на вас, наверное, началась «охота»? — Из того состава «Иртыша» вышел в люди Володя Кузнецов – известный футбольный арбитр, судья международной категории по хоккею с мячом. А также центральный защитник Герман Феоктистов. Мы с ним вместе попали в сборную России. Сборы прошли в Грозном, а товарищеский матч провели со сборной Украины. Проиграли 1:2. За команду соперников выступали и представители Одессы – Гурбич, Мизерный… Потом пригласили в сборную ДСО «Труд», которая участвовала в турнире в Кишиневе. Родители уже переживать стали: «Куда сын пропал?» А я путешествовал по Союзу: Шахты – Грозный – Кишинев. Только через месяц попал домой. «Молдова» приглашала к себе. Но я получил травму руки и почти половину 1961 года не играл. В кишиневский клуб перебрался уже в январе 1962-го. — Свой самый лучший матч помните? — Много их было: и хороших, и плохих. Наиболее интересный случай произошел в игре с московским «Динамо». Рябов забил мне гол метров 30-ти. Потом узнал, что в 250-ти матчах на его счету всего один мяч – в мои ворота. После той игры тренер «Молдовы» Глебов в шутку посоветовал мне проверить зрение. Мало я поиграл в высшей лиге. Сейчас понял, что неправильно к себе относился. В Кишиневе было трудно соблюдать спортивный режим. Хотя тренер Василий Соколов был очень жестким и требовательным во всем. При Глебове началась демократия в худшем смысле этого слова, и все завершилось вылетом из высшей лиги в 1964 году. — Квартиру в Кишиневе сразу получили? — Да, в этом плане все было нормально. Жильем обеспечили быстро, я перевез из Омска мать с отцом. — А в Омске кто остался? — Никого. Две комнаты с сараем в многоквартирном одноэтажном доме достались государству. Раньше весь дом занимала наша семья немцев-переселенцев. Хорошо жили, но начались репрессии, деда, он был художник, посадили… Пока жила бабушка семья была крепкой, а потом все разлетелись, кто куда: в Челябинск, в Среднюю Азию… Недавно в Одессе случайно встретил свою родственницу – дочь родного брата отца. Мой брат живет в Израиле, правда, дети собираются его забрать к себе в Канаду. — Какой матч был худшим в вашей карьере голкипера? — Были такие игры, что после не мог объяснить свои ошибки. Думаю, все же из-за непрофессионального отношения к делу. Мне не хватало концентрации. — Хотелось когда-нибудь от стыда провалиться под землю? — Было дело. В 1964 году перед моей свадьбой играли мы в Ростове-на-Дону. А за два дня до матча я познакомился с Юрием Никулиным, который вместе с цирком находился на гастролях. Мы с ним очень много времени провели в веселых беседах. Матч с ростовским СКА хорошо складывался для «Молдовы», и у меня игра пошла… Но когда до финального свистка оставалось минут десять я, рванувшись на очередную подачу мяча, остановился на полпути, а Копаев головой точно пробил по моим воротам, и мы проиграли. Видимо, мысленно я уже был на своей свадьбе. Юрий Никулин все же лестно отозвался о нашей команде: «Хорошо играли, но где же справедливость?» Тем не менее, эта ошибка запомнилась мне на всю жизнь. — Самый веселый эпизод в вашей футбольной деятельности? — Конкретного забавного случая вспомнить не могу. Правда, я несколько лет работал с Владимиром Емцем, который был кладезем анекдотов и розыгрышей. Суровые футбольные будни скрашивались его жизнерадостностью. Как то приехали в Никополь на концерт народные артисты СССР, в том числе Хазанов, Лещенко… После выступления, уже за праздничным столом Хазанов, надорвав живот от историй, рассказанных Емцем, сказал: «Если бы вы пошли на эстраду со своими экспромтами, то таким, как я, оставалось бы только написать заявление об увольнении». — Какую-то байку Емца помните? — Конечно, и не одну. Могу, например, рассказать такую. Как-то во время ялтинских сборов, за ужином, в компании тренеров нескольких команд, Емец взял в руки книгу. Тут же последовал вопрос от одного из коллег: «Что читаешь?» Ответ был расширенным: «Все зависит от времени года. Весной я читаю монографии по тактике футбола и подготовке игроков. Летом буду читать учебники по экономике и бухгалтерскому делу – как заплатить, как получить, как «подмазать». А осенью начну читать Солженицына – готовиться к возможной отсидке». Экспромт получился фактически из ничего. — Как вы попали Сахалин? — Туда меня пригласил Геннадий Жиздик. Вместе с Валентином Тряновским, Валерой Бутенко, Валентином Денисовым. В те времена футболисты зарабатывали не много, и мы поехали поднимать футбол полуострова, где условия оплаты были приличными. «Сахалин» занял первое место в зоне с 12-очковым отрывом от ближайшего преследователя. Вышли во вторую лигу, но затем начались проблемы, Жиздику пришлось уехать, и компания распалась. — Самый яркий тренер в вашей карьере? — Из тех, под чьим руководством пришлось поиграть, могу выделить заслуженного мастера спорта Василия Соколова. Он пригласил меня в «Молдову». Был очень жесткий, можно даже сказать, деспотичный. Причем, чем команда лучше играла, тем больше он ее нагружал на тренировках. Как «завал», то давал послабление. Сумасшедшим тактиком был Николай Глебов. Величайший теоретик футбола. Если его тактическая уловка срабатывала даже в проигранном матче, просто светился от счастья. Мне он говорил: «Возьми на тренировке один удар в «девятку» и можешь уходить в душ». — Самая яркая личность? — Наверное, Жиздик. Он понимал, что футбольная жизнь коротка. Не считал футболистов рвачами, понимал, что их труд достоин хорошей оплаты. Кроме того, создавал нормальный микроклимат в коллективе. Отличный экономист, а как спортивный деятель он намного опережал время. Знал, что нужно для команды. Никогда не скупился. Сильная личность. Фронтовик, потерявший руку на войне. Ему повезло, что встретил на жизненном пути такого человека, как Владимир Иванович Остапченко. Герой социалистического труда, первый секретарь райкома партии помог Жиздику поднять футбольное хозяйство Никопольского района. «Колос» поддерживали 28 колхозов. Команда была отличная, правда, в основном из приезжих футболистов, но их же тоже надо было объединить. Могли и в высшую лигу выйти, но Москва этого допустить не могла. — Существовало мнение, что Жиздик и Емец мало вмешивались в тренировочный процесс, занимаясь, в основном, организационными вопросами… — В общем-то, да. Емец был в команде, больше, как идейный руководитель, а тренировочный процесс, в основном, проводили его помощники: в «Днепре» — Азаренков, в «Колосе» — мы с Кучеревским. Играми руководил, конечно, Владимир Александрович, установки тоже он делал. Высокая должность знаний не дает, но раскрепощает человека. Я это понял, когда остался в «Колосе» за главного: стало спокойнее работать. Мог делать то, что хотел. Даже допущенная ошибка – это моя, ругать надо себя, а не кого-то. Как-то при встрече Николай Федоренко, он тогда в «Днепре» работал, стал называть меня учителем. «Какой я тебе учитель? Сколько ты у меня крови выпил?» Ругались с ним, когда он играл в «Колосе». А он говорит, что пользуется теми же методами тренировки. Мы тогда практиковали даже в день игры с утра проводить небольшое тренировочное занятие, на котором разучивали комбинации, шлифовали исполнение стандартных положений. Вечером во время матча это помогало. Кстати, тоже самое я практиковал в Сирии. — А что это за история с круизом? — Старшим тренером уже был Геннадий Лисенчук. Зимой все команды на сборах, а «Колос», как лучшая первичная комсомольская организация Украины, отправился в морской круиз вокруг Европы. Всего 15 делегаций, по одной от каждой союзной республики. Англия – Португалия – Испания – Дакар – Сенегал. Тренировались на корабле, а в портах стоянки проводили товарищеские матчи: с испанской командой третьего дивизиона, в мини-футбол с португальцами, на главном стадионе Дакара. Все матчи выиграли. Потом нам капитан корабля говорил: «Раньше бы сказали, что вы профессионалы, мы бы для вас хороших соперников заранее подготовили». Вернувшись из круиза стартовали в чемпионате, и весь первый круг шли в лидирующей тройке. Кризис наступил в начале второй половины турнира: во Львове – 2:6, в Одессе – 1:7. Тут же появилась публикация в «Комсомольской правде» под заголовком «Караси в сметане», там нам припомнили и круиз, и хорошие зарплаты, нашли какие-то финансовые злоупотребления. В общем, вскоре футбол в Никополе закончился. Я перебрался в Николаев, а через два года стал работать в Кишиневском политехническом институте. Ректор был страшным фанатом футбола. Хорошая команда подобралась. В частности, играл Ребежа. — Ваше самое лучшее тренерское достижение – в «Тилигуле»? — Осенью 1990 года Данильянц порекомендовал меня в тираспольский «Тилигул», выступавший в первой союзной лиге. Я посмотрел четыре последних матча сезона, и, когда началась подготовка к следующему чемпионату, обновил команду процентов на 90. Пригласили бывших игроков «Черноморца»: вратаря Чистова, полузащитника Зирченко – он, правда, был плохо управляемым, но футболист очень способный, форварда Гусева, ставшего в конце года лучшим бомбардиром лиги. В средней линии играли Николай Васильев, Зирченко, Лемешко, Кулиш, Игорь Опря. Зирченко с Васильевым плели в центре поля такие кружева – загляденье, но слабо играли в обороне. Кулиш «держал» всю бровку. Лемешко выполнял функции «чистильщика» в середине поля. Остальные хавы могли спокойно созидать, зная, что их подстрахуют. Примерно так же играет Макелеле, раньше так же действовал бразилец Клодоальдо. Одним словом, команду собрали приличную. Ей была присуща собранность и ответственность. Футболисты имели солидный запас мастерства. Но главное – командная игра. В «Тилигуле» все разыгрывалось, даже ауты и начальные удары. Гусев лишь однажды забил головой, остальные мячи – после розыгрыша комбинаций. Чем четче построена командная игра – тем лучше вырисовываются индивидуальные качества футболистов. Ариго Саки сказал: «Секрет 11-ти – самый большой секрет в футболе». Так подобрать все 11 «винтиков», чтобы они сработали как единый механизм – серьезнейшая задача. Тем более, в современном футболе, когда идет коллективная игра – очень сложно. — Раньше было проще? — В какой-то степени, да. До 70-х годов правый защитник играл против левого крайнего, левый – против правого и так далее. Ортодоксальное единоборство. С тех пор осталась только диагональная подстраховка. Зонной обороны, в принципе, вообще не существовало. Только персоналка. Не было такого, чтобы крайние защитники подключались к атакам, а нападающие никогда не участвовали в отборе мяча. Система 4-4-2 появилась еще когда я играл. Как мучались два центральных хава! Четыре игрока обороны не знали, что им делать. Это чрезвычайно сложный процесс заставить 11 человек одинаково мыслить. Перестройку игры в центре поля начинали еще Аркадьев, Маслов и Бесков. Причем обошлись без влияния иностранной творческой мысли. Они сами преобразовывали действия своих команд. «Тактика футбола» Бориса Аркадьева в большой степени актуальна до сих пор. «Игрок находящийся дальше всех от мяча, должен участвовать в игре наравне с партнерами, находящимися рядом с мячом». Это прописная истина для современного футбола, но писалась-то книга в 50-х годах! Нельзя выключаться из игры. — Возвращаясь к «Тилигулу», задача повышения в классе стояла с самого начала сезона? — Вообще никаких целей не было, кроме того, чтобы не вылететь. По материальным условиям «Тилигул» занимал где-то десятое место в лиге. Когда обыграли «Зенит», зашли с Азаренковым к Юрию Андреевичу Морозову. Разговорились. Очень он удивлялся лидерству «Тилигула», когда узнал какие у нас условия. — С судьями работали? — Возможностей стимулировать рефери у нас просто не было. Только по-приятельски мог попросить судить честно. У меня среди арбитров всегда хватало бывших одноклубников. Например, Валерий Бутенко, Володя Кузнецов… Помню, играли в Намангане, там тренировал Найденов. Стадион на 40 тысяч – забит, поле – идеальное. Поддержка болельщиков мощнейшая. И Коля Васильев начал ныть: «Нас здесь судья точно «убьет». В перерыве я с ним поговорил, сказал, чтобы не выдумывал, чтобы перестал искать причины, а играл. И мы хорошо выступили — 0:0. — Самый интересный случай с судьями? — Однажды арбитр забил мяч в мои ворота. «Молдова» играла с «Жальгирисом». Штрафной, «стенка», мяч попадает в судью и рикошетом в сетку. — А как вы оказались в Сирии? — По протекции Анатолия Азаренкова, работавшего в Азии еще в 80-х. Мне поручили молодежную сборную. Неплохая получилась команда. Но мы провели мало международных игр. Только две с Египтом. Зато обыграли почти все сирийские клубы. На сборах находились два месяца. Через тренировочный лагерь прошло четыре десятка молодых футболистов. Оставил половину, колесили по всей стране, играли контрольные матчи. Победили даже первую сборную, которую тренировал Азаренков. Тогда я впервые решил использовать построение 3-6-1. Интуиция не подвела. Никто не мог пройти центр поля. Позднее оказалось, что аргентинская сборная стала играть по подобной схеме. Поехали мы на чемпионат Азии в Иран. Сборной Катара должны были забивать мячей шесть, а проиграли 0:1. Их бразильский тренер все пытался выяснить сколько я зарабатываю, и утверждал, что его команде Бог помог. Я через переводчика говорю: «Скажи, что столько же сколько он за обедом тратит». Сириец отказался переводить. Уступили и хозяевам поля. Если играешь с одним нападающим и он не забивает, то это — катастрофа. На последний матч поставил двух нападающих, выиграли, но поезд уже ушел. Никто не ругал. Через год, когда я уже покинул Сирию, молодежную сборную принял Анатолий Байдачный и она выиграла чемпионат Азии. Мне предложили тренировать клуб «Тихад», в нем много игроков моей сборной было. Стали чемпионами Сирии. Потом пригласили в Ливан, но там ничего не получилось. Румынские и российские легионеры меня фактически «сплавили». Игроки «левые», но с апломбом. А румыны, еще и негодяи. Сдавали игры почти в открытую. В Ливане репутацию себе подпортил. Но там меня в прямом смысле однажды несли на руках. Играли с «Неджми» — клубом по популярности сравнимым с московским «Спартаком». Открытие чемпионата, стадион в Бейруте забит. Наш «Раид» выиграл, и когда мы вернулись в Триполи, болельщики несли нас на руках. Потом еще четыре раза сыграли вничью, а затем «посыпались». После чемпионата собрал я вещички, сел на теплоход «Иван Франко» и отправился в Одессу. Полупустой лайнер запомнился, на нем было только несколько компаний новых русских. Через пять дней был в Одессе. Потом отправился в Москву, попытался найти работу за рубежом. Но Советский Союз уже развалился, система изменилась… И остался я в Молдавии. Работать было неинтересно. Разве что в «Зимбру», когда туда пришел Семен Альтман. Сильная команда подобралась. Становились чемпионами и обладателями Кубка Молдавии. Я еще и в сборной работал, вратарей тренировал. Больше десяти лет. — Как попали в Одессу? — Александр Скрипник позвал. В 2001 году он стал главным тренером «Черноморца», а я в то время был уже главным в «Зимбру». После отъезда Альтмана в Донецк, некоторое время «Зимбру» возглавлял Скрипник. Кстати, в Кишиневе до сих пор сожалеют, что с ним расстались. Затем поставили Александра Спиридона. Результатов не было, и назначили меня. Из 10 матчей выиграли 9, проиграв лишь «Шерифу», что стоило «Зимбру» золотых медалей. Я продолжал работать и в следующем сезоне, а потом уехал в Одессу, где ждал меня Скрипник. — И начался ваш одесский период… — Уже семь лет я связан с «Черноморцем». Эх, жаль, что вовремя не купил в Одессе квартиру. Сейчас уже поздно, таких денег нет. Такой хороший город, живи и радуйся. — Самый лучший город, где приходилось вам жить и бывать? — Очень мне по душе Чехия. Мы там часто бывали на сборах, и буквально влюбился в Прагу, в Нимбурк. Тихие узкие улочки, аккуратные дома, ухоженные газоны, воздух чистый. Когда-то нравился Киев, но только как город, потому, что там «Молдова» все время проигрывала. Давно не видел родной Омск, раньше он был очень зеленый и уютный город. Мне кажется, что все красивее становиться Одесса. Ремонтируются старые здания в центре, строят интересные современные дома, дороги обновляют. Надо бы еще тротуары сделать. Идешь и знаешь – если под ногами плитка, значит рядом фирма, если ямы и грязь – государственное учреждение. — Когда вы стали специализироваться на подготовке вратарей? — Я был главным тренером «Ромы» из Бельц, когда Альтман пригласил меня в «Зимбру» своим помощником. Вскоре поступило предложение работать и с вратарями сборной Молдавии. Занимался и первой командой, и «молодежкой». Было интересно. Попадались очень способные ребята: Хмарук, Кириллов, Романенко… Особенно выделялся Хмарук – высокий, длиннорукий, пластичный, но ему не хватило характера. А это, я считаю, самое главное качество для классного голкипера. Безусловно, требуется и умение тренироваться, анализировать свои действия. Хмарук не смог преодолеть себя и остался на среднем уровне. Виталик Руденко – полная противоположность Хмаруку. Он очень вдумчиво относится к каждому упражнению, выясняет, на что оно направлено, и выкладывается на все 100 процентов. Оттого и демонстрирует стабильную игру высокого класса. Большие перспективы имел другой вратарь «Черноморца» Евгений Ширяев, но его прогрессу помешало отсутствие полноценной игровой практики. Голкипер должен постоянно анализировать свою игру, и четко знать свои действия в той или иной ситуации. Как-то один вратарь спросил Йохана Кройфа: «Что делать если мяч летит в «девятку»?» Знаменитый футболист и тренер ответил: «Аплодировать красиво забитому голу». Ловить надо то, что летит в тебя. А чтобы летело в тебя, надо знать, как правильно расположиться — ведь даже полметра имеет значение. — Специфика работы тренера вратарей сильно отличается от обязанностей обычного ассистента главного тренера? — Да. У нас точечная работа. Полевой футболист может «выезжать» на своем коньке – скорости или финтах. Вратарь же должен уметь все. Задача тренера подтянуть слабые стороны подготовки голкипера. Очень много времени отнимает психологическая работа. Голкиперу после игры надо выговорится, услышать компетентный совет. Есть чисто профессиональные моменты. Полевые футболисты редко досконально понимают вратарскую специфику. Расположение центра тяжести, стойка, положение ног и корпуса -все это имеет большое значение. Одно неверное движение может привести к пропущенному мячу. Кроме того, голкипер должен уметь грамотно начать атаку своей команды, видеть поле. Очень важно при подготовке – не переборщить. Недотренированный вратарь может на зубах сыграть, а перетренированный, как в песне Владимира Высоцкого: «Рванул, как на пятьсот и спекся». Вратарь, как сапер. Его ошибки часто приводят к отрицательным результатам, его действия на поле запоминаются в первую очередь. Сделай даже 10 сейвов, но пропусти легкий мяч – в памяти у всех останется только эта «пенка». Вратаря характеризует, не то, что он берет, а то, какие мячи пропускает. Разные характеры бывают. Кто-то, допустив ошибку, становится еще злее и собраннее, а кто-то – раскисает. — Ранее не существовало тренеров вратарей, а высококлассных голкиперов было гораздо больше, чем сейчас. Чем это объяснить? — Если я не ошибаюсь, тренеры вратарей впервые появились в НХЛ, а потом это веяние было подхвачено футболом. В те времена, когда я еще играл, и ярких форвардов в каждой команде хватало. На тренировках они так готовили своих голкиперов! Помню удары Татушина, Горшкова. Займешь не верную позицию – точно пропустишь. За одно занятие очень много ударов приходилось парировать. Сейчас раза в два меньше. Это заставляло относиться к тренировкам очень собрано и ответственно. С другой стороны, раньше вратарям было легче играть на выходах. В штрафных площадках – простор, меньше борьбы. Работать с голкиперами – это не дань моде, а осознанная целесообразность. Сейчас появилась тенденция привлекать в клубы специальных тренеров для нападающих, защитников… Еще одним немаловажным фактором классности вратарей в прошлом было то, что почти все они, кроме футбола в детские и юношеские годы занимались гимнастикой либо акробатикой. Сейчас таких универсалов нет. Вратарь должен думать! В современном футболе и у полевых игроков, и у голкиперов значительно выросли дистанционные нагрузки, но пробегать свои километры спортсмены должны обдуманно.